50 и одно дыхание глубже - Лина Мур

– Не знаю… странно. В этот раз очень странно, кажется, что до сих пор кончаю, – ощущая подрагивание внутренних мышц, признаюсь.

Хмурясь, вглядывается в моё лицо. А затем опускает руку от моего лица и грубо входит в меня пальцами. Откидывая голову, издаю стон, и горячая волна моментально отталкивается оттуда-то изнутри, ударяя по моему телу. Другая рука до боли сжимает до сих пор полыхающие ягодицы и раздаётся шлепок. А затем ещё и ещё, пока кровь не разгорается с новой силой, заполняя разум чем-то иным. Боль, возбуждение внутренних стенок, и снова боль, от которой всё смазывается перед закрытыми глазами и плывёт. Он трахает меня пальцами, когда меня разрывает сильнейшими спазмами. Кричу от такого яркого света, проносящегося перед глазами. Сжимаю пальцами его шею.

– Давай. Ну же, давай, – шипит он. Тело с сильнейшей силой начинает трясти, а внутри происходит что-то невероятное. Кажется, что каждый нерв тела наэлектризован, а я вся становлюсь эрогенной зоной. Ощущаю его дыхание, которое проникает в кровь и меня пронзает непрекращающейся судорогой. Удары заканчиваются, но не фрикции пальцев. И словно моя душа, отделяясь от тела, взмывает ввысь. Я больше не дышу, смотря на нас откуда-то сверху. Всё смешивается в одно. Чувство невесомости и наслаждения. Тишина. Она настолько блаженная, что не верю в неё, и в то же время жажду. Она есть. Есть единение, о котором даже не смела мечтать. Есть.

– О, крошка, – даже не замечаю, как его пальцы исчезают из меня. Словно безвольная кукла вишу в его руках, а он, крепко прижимая к себе, гладит по волосам, целует в висок. На моих губах расцветает улыбка и все проблемы, страхи, буквально всё исчезает, оставляя яркий мир, в котором безумно хорошо.

И в одну секунду делаю глубокий вдох, шумно втягивая в себя воздух. Немного отклоняется назад, а я моргаю, продолжая улыбаться.

– Не чувствую тела… как же я люблю тебя, – шепчу.

– Чёрт возьми, кто же ты, мать твою, такая? – Слышу удивление, перемешанное с восхищением, в голосе Ника. Одним движением подхватывает руки, а я прижимаюсь к нему, продолжая быть в какой-то другой вселенной. Забирается со мной в ванную и, прислоняя меня к стене, настраивает прохладные струи душа.

– Иди сюда, – обхватывая мою талию, ставит прямо под воду. Когда касается ягодиц, то вздрагиваю и всхлипываю от пощипывания на коже.

– Пройдёт. Завтра уже ничего не будет напоминать об этом, – шепчет, намыливая меня, а я сквозь воду, скатывающуюся по лицу, просто смотрю на него. В его ясные золотисто-карие глаза, сейчас с примесью карамели. И мне так сладко.

– Что со мной? – Спрашиваю шёпотом.

– Сабспейс. Ты поймала его, – подавляя смешок, поясняет Ник и выключает воду.

– Но я думала, что тогда… в той комнате из зеркал это было. Сейчас… боже, хочу ещё, – снова улыбаюсь, словно под наркотиком.

Качает головой и, обматывая меня полотенцем, вытаскивает из ванны. Направляется в спальню, пока я только начинаю осознавать реальность. И то, как неприятно трётся полотенце о ягодицы, кривлюсь, когда опускает меня на кровать. Оставляя одну, выходит из спальни. Придвигаясь к изголовью, шиплю проклятья. Но моё тело расслаблено, настолько, что даже мышц не чувствуется. Ничего. Благодать.

– Попей, – постель проминается под весом Николаса, и он передаёт мне бокал с водой.

– Спасибо, – шепчу и, принимая стакан, делаю глоток. Довольно вздыхаю, когда допиваю всё до конца. Ставлю бокал на тумбочку и поворачиваюсь к нему.

Вот теперь я чистым разумом понимаю, что пришло время решений. Пришла та минута, когда нам следует говорить.

– Ник…

– Подожди. Я не должен был вымещать на тебе свою злость. Ревность, – перебивая меня, придвигается ближе.

– Ревность? – Удивляюсь я.

– Да. Сегодня приехал к тебе и пока подбирал слова, чтобы обсудить всё, увидел, как ты выходишь из дома и садишься в машину Марка. В этом платье, которое ничего не скрывает, такая лёгкая, воздушная. Не моя. Поехал за вами, а потом поднялся, решив, что утащу тебя оттуда. Как оказалось, попал прямо в нужное время. Ревность, – кривится на последнем слове.

– Чёрт, ты не представляешь, как ненавижу её, и насколько сильно она меня заводит. Не планировал этого, но сейчас, – делает паузу.

– Ты шлёпал меня, как тогда. И ты был собой. Да? – Тихо произношу я.

– Нет, Мишель, этого человека я не знаю, – качает головой, а я хмурюсь.

– Но…

– Это другой. И признаю, мне он сильно понравился. Когда он с тобой, становится безумен и хочет разорвать тебя на части, – с такой страстью отвечает Ник, что задыхаюсь от чего-то нового внутри себя.

– Сам не понимаю, что произошло. Как будто тормоза слетели, ведь я прокручивал это, сам того, не желая, последние дни слишком часто, – вытягивает руку, переворачивая её ладонью вверх.

– Забыл, как приятно, когда она горит и покалывает. Забыл, что такое наказывать кого-то для наслаждения обоих. Другого экстаза. Это ты, – поднимает на меня голову, а я ответить ничего не могу.

– Я не уходила в том смысле, который понял ты, – выпаливаю неожиданно даже для себя.

– Спасибо, что ушла, – мягко улыбаясь, дотрагивается до моей щеки ладонью, и я ощущаю, как она горяча. Именно ей он бил меня, и подаюсь его ласке.

– А теперь? Что будет теперь? Ты оденешься, и мы попрощаемся? – Тихо спрашиваю.

– Нет. Я должен признаться во многом. Сейчас готов, – отнимает руку от меня.

– Хорошо, – кивая, делаю глубокий вдох, наблюдая, как его лицо приобретает серьёзный вид.

– Я садист, которому необходимо испытывать наслаждение от наказаний, без какого-либо сексуального подтекста. Отрицаю его и очень редко использую, – сглатываю от его слов. – Так было.

– После той ночи решил, что смогу навсегда отказаться от темы. Не помогло. В последние дни меня мучили сны, а потом уже разные видения, когда ты стоишь на коленях передо мной. Неважно, где я был. Они просто проносились перед глазами, и досконально помню каждый ответ твоего тела. В тот вечер мне понравилось тебя наказывать. Не видеть страха в твоих глазах, а лишь уверенность и силу, она возбуждала. Но когда вырвал иглы из твоей спины, а кровь проступила, меня замутило. Не мог оторвать глаз от этого, но машинально продолжал. Я был в шаге от того состояния, в котором пребывала ты сегодня. Дошёл до него быстро из-за тебя, а это недопустимо. Домспейс для меня и тебя опасен. А потом пришёл страх, и нежелание принимать то, что сделал. Мне требовалось самому пройти через это, чтобы понять себя и, наконец-то, признаться, что люблю. Нет, это слово слишком простое, чтобы передать мои чувства, – поворачивает ко мне голову, а его голос словно ломается с каждым словом.

– И ты не можешь пережить ту ночь? Но я же забыла, наоборот, мне понравилось то, каким ты был сегодня, – придвигаюсь к нему ближе.

– Ты не услышала меня, – горько усмехается Ник, – сказал, что мне понравилось наказывать тебя, и я был в курсе того, что могу войти в состояние транса.